Книги

Тамара Зеброва. Член Московского союза художников. Член творческого объединения женщин - художников «Ирида».

Люблю писать с натуры, в основном то, что мне дорого и близко, что хорошо прочувствовано сердцем, а это, конечно же, средняя полоса России с ее простыми и милыми сюжетами. Окраина Москвы, город Бабушкин, где я родилась в год войны — 1941, в то время был весь почти в деревянных одноэтажных домах, утопающих в садах и соснах. В домах держали всякую живность: кур, коз, поросят и даже коров. В те послевоенные полуголодные годы это было большим подспорьем для большинства семей. У нас тоже не переводились куры и поросята, да еще подкармливал маленький огородик в одну сотку. В одной комнатке в 14 квадратных метров вчетвером (родители и я с сестрой) жили очень скромно, но дружно и даже весело. Особенно празднично и радостно было, когда наезжали по воскресеньям к нам в гости наши многочисленные родственники. Стол ломился тогда от нехитрых маминых приготовлений, конечно же, с пирогами. После застолья взрослые танцевали вальсы и фокстрот «Рио-Рита» под патефон, заводить который поручали нам, детям. Умели тогда отвлечься от жизненных трудностей и невзгод, а их было у всех предостаточно. Отец работал шофером-инструктором, а на плечи мамы, тогда молодой и энергичной, ложились все хлопоты с нами, детьми, и с большим домашним хозяйством. Со всеми делами управлялась ловко, споро, всегда напевая песни. Эту привычку петь работая она передала и мне. Музыку я полюбила с детства. Много ее слушала по радио, особенно любила оперы. «Кармен» и «Евгения Онегина» знала наизусть. Мечтала о музыкальной школе, но это так и осталось мечтой, так как не было средств купить инструмент. Зато много рисовала, с тех пор как научилась дер- жать карандаш в руках. Помню, какой несказанной радостью для меня было получить от отца и матери подарок — в картонной коробочке набор цветных карандашей из шести, а то и из двенадцати (!) штук. И как только мне их затачивали, сразу же принималась за дело: рисовала дома, деревья, траву с цветочками, лошадок и т.д. Ничего особенного, как и все дети в этом возрасте. Но я сочиняла этот незатейливый нарисованный детский «рай» и была счастлива. Для моих дорогих близких - мамы, папы, бабушки, испытавших на себе невзгоды и трагические потери (деда расстреляли в 1938 году), а затем лихолетья и потери войны, — жизнь протекала в трудных рабочих буднях и сильно отличалась от моего рисованного «рая». К труду нас с сестрой приучали с детства. Кроме веника иногда в руки попадали молоток и пила..... «Все в жизни пригодится» - любил говорить отец. Мы хорошо учились, были послушными детьми, и это очень радовало родителей. Мама мечтала видеть меня во взрослой жизни жизни бухгалтером. «Главное - чистая работа , и обеспечен кусок хлеба». Ее - то жизнь работой не баловала. особенно в годы войны. Я же о будущей профессии в то время не задумывалась. Но вот однажды, когда мне было 14 лет, я увидела висевшее на стене железнодорожного клуба объявление о приеме в изостудию. А что если записаться, да и примут ли? Это казалось несбыточной мечтой. Но приняли! Я оказалась совсем в другой среде, среде творчества, людей очень разных по возрасту и социальному положению, но одержимых и преданных искусству. Это было заслугой руководителя студии - Б.Л. Коложвари - очень яркой личности, даровитого художника, воспитанного на лучших традициях реалистического искусства. Его эрудиция, талант бесподобного рассказчика о жизни и творчестве выдающихся художников как бы приподнимали всех нас над обыденностью и прозой жизни, прививали вкус к прекрасному и отвращение к пошлости. Здесь зародилась у меня мечта стать художником и только художником. Рисовала и писала очень много, почти все свободное от школьных уроков время. Это, очевидно, и помогло мне при поступлении в Московский государственный педагогический институт им. Ленина на вечернее отделение художественно - графического факультета. Счастливые студенческие годы! Училась и работала. Работа была связана с рисованием плакатов по технике безопасности на производстве. Так уж сложилось поначалу. Какая скучища! Где уж здесь «высокое искусство»! Единственной отрадой было вырваться в свободное время на этюды. По старой памяти заглядывала в изостудию пообщаться с друзьями, вместе съездить за город с этюдниками, продлить ускользающую очаровательную юность. При первой же возможности я с радостью оставила навсегда эти опротивевшие плакаты. Институт был успешно закончен, и я поступила работать на студию «Союзмультфильм». Это было очень увлекательно. Работала в режиссерских группах художником—ассистентом с такими режиссерами, как, например, Вячеслав Котеночкин. Вот уж где было весело работать! Маленькая комнатка на четвертом этаже сотрясалась от взрывов смеха, когда собирались вместе режиссер и авторы «Ну, погоди» — Курляндский, Комов и Хайт — и сочиняли свои «хохмы». Добросовестно и увлеченно проработала четыре года, прежде чем поняла, что все-таки это не мое дело. Как бы хорошо здесь ни было, но все же это было кинопроизводство со своими квартальными планами, трудовой дисциплиной и т.д. Тянуло на «вольные хлеба», где было бы больше возможностей для творчества. Ушла в детскую книгу, издательства «Малыш» и «Диафильм». Очень много проиллюстрировала детских книг и диафильмов. Тематика: русские народные сказки, потешки, прибаутки. Это мне нравилось и неплохо получалось. Во всяком случае, обо мне с большой похвалой отзывался главный художник «Малыша» Евгений Рачев — известный художник книги. 

Но живопись не бросала, хотя ею заниматься приходилось урывками. Замужество и рождение дочери еще больше оторвали меня от живописи. Приходилось много иллюстрировать книг и диафильмов, чтобы обеспечить сносное существование семьи (на мужа не приходилось рассчитывать). Иногда помогали родители: брали дочку на лето на дачу. А я в это время на месяц или два уезжала рисовать и писать в дома творчества или в какое-нибудь путешествие по стране. В те 60—70—е годы уехать в какую-нибудь глухомань, остановиться на квартире добрых старушек не было проблемой. Таким образом, где я только ни побывала: на севере и на юге, от западных границ и до Байкала. Каждый раз привозила кучу этюдов. В 1980 году вступила в Союз художников СССР. Это в то время было очень строгой проверкой на творческую зрелость. С тех пор, кажется, стала работать с еще большим усердием и рвением. Люблю в работах и фантазировать (приучила работа с книгой), и писать с натуры, в основном то, что мне дорого и близко, что хорошо прочувствовано сердцем, а это, конечно же, средняя полоса России с ее простыми и милыми сюжетами. Только почти никогда не бываю довольна результатом своей работы. Это все «муки творчества», которые острее понимаешь только с годами. Иногда бываю просто в отчаянии; начинаю обвинять себя в бездарности, топтании на одном месте и. т. д. Такое «кислое» настроение внезапно проходит, когда посетишь какую-нибудь хорошую художественную выставку или музей (благо, что живу в таком культурном центре, как Москва). Это всегда служит большим творческим импульсом; появляется желание скорей взяться за кисти и работать. Время идет, приходит творческая зрелость. Одно огорчает, другое радует. Появилась потребность поделиться своим опытом художника. Вступив в конце 1990-х годов в члены Творческого объединения женщин-художников «Ирида», я взяла на себя труд художника-педагога в изостудии для взрослых людей, желающих хоть с опозданием, но приобщиться к искусству, попробовать свои силы, научиться писать, рисовать. Ставлю перед ними разнообразные творческие задачи, которые смогли бы продвинуть их в обучении, научить профессиональным навыкам. Радуюсь искренне, когда у моих учеников что-то получается, когда с увлечением работают. Осенью 2003 года мои ученицы показали свои работы на выставке в стенах «Дома Ириды». Отзывы были самые доброжелательные и похвальные. Это был настоящий праздник и для учеников, и для меня. С «Иридой» у меня связано много хороших впечатлений от зарубежных поездок с передвижными выставками в Германии, Бельгии, Франции. Стараюсь всегда участвовать в программах «Ириды». Неутомимый руководитель этих программ — Мария Эсмонт. Вот уж кому не занимать энергии и оптимизма! Такая с виду изящная и хрупкая, а сумела сплотить большой коллектив женщин-художниц. Здесь, в «Ириде», мы уже не затворницы наших мастерских, не одиноки, как многие в нашей профессии. Здесь хорошо и душевно. Собираемся часто на творческие вечера, праздники с чаепитиями; выставляем на обозрение свои картины, ездим на пленэр. Это здорово! Здесь и мои лучшие друзья — Однокурсницы Нина Ионова-Щербакова и Ирина Нестерова, и просто хорошие люди. На время при встречах и общении забываются трудности жизни, а они (увы!) существуют. И тогда кажется, что мы, женщины, такие разные и неповторимые, можем вместе сделать немало хорошего. Горы свернуть, пожалуй, нам не по плечу. Предоставим это удовольствие мужчинам. А, впрочем, пусть себе они (горы) остаются на месте, а мы их лучше талантливо напишем — акварелью, маслом, пастелью. Обожаю жизнь, такую разнообразную и удивительно прекрасную! Ведь быть художником — это и роскошь, и счастье одновременно.