Книги

Клара Голицына

Член Московского союза художников, Член Творческого Союза художников России, Член Международного художественного фонда, Член Творческого объединения женщин-художников «Ирида». 

Искусство - это способ выразить свое мироощущение любыми средствами.

Родилась в Москве в 1925 году в семье служащего. Мы жили на Смоленском бульваре в коммуналке. Яркое впечатление детства — арбатские переулки и Пречистенка с их красивыми особняками. А в первый класс я пришла в замечательное здание бывшего Поливановского училища на Пречистенке. Его ажурная чугунная лестница, мраморные колонны, лепные потолки поразили воображение. Отец и мать имели способности к изобразительному искусству, хотя и не были профессиональными художниками. Отец с трех лет водил меня в Музей изящных искусств (ГМИИ), а лет с восьми я ходила туда рисовать. Очень любила Греческий дворик с его белыми скульптурами. Дома отец ставил для меня натюрморты. В школе любимыми предметами были рисование и математика. В нашем большом доме жило много семей польских революционеров, приехавших в Россию делать революцию, но в конце 1920-х и начале 1930-х годов мужчин арестовали, и они больше не вернулись. Остались жены с детьми. Среди детей были мои подруги и сосед по квартире Юра Захожий. Он был старше меня на три 

года. Мы с ним очень дружили. Юра погиб на фронте в войну.

Помню, лет восьми я пришла в гости к однокласснице из другого подъезда, и меня поразила обстановка: большая пустая комната, в дальнем углу кровать, а у двери два собранных чемодана. Сейчас я понимаю, что мама девочки каждый день ждала ареста после того, как был арестован ее муж.

Только у одной девочки Тани с третьего этажа не был арестован отец, герой Советского Союза генерал Карбышев, которого в войну немцы облили водой на морозе и превратили в ледяную статую. По семейным обстоятельствам в 1936 году мы переехали в другой район. Там во дворе было три деревянных двухэтажных дома и много цветов и зелени. Мы жили на первом этаже. Из нашего двора арестовали несколько семей. Люди перестали открыто общаться. Мама каждый день с тревогой ждала отца с работы. Из заготзерно‚ где служил отец, тоже многих арестовали. Отец избежал ареста, думаю, потому, что не состоял в партии. В пионерлагере был замечательный директор. Его очень любили дети. И когда его забрали, мы все очень Опечалились. В 1941 году отец ушел в ополчение и осенью погиб под Ельней, а я, мать и мой младший брат были эвакуированы в Набережные Челны на Каме. Там в 1943 году я окончила десятилетку. Помню, как провожали на фронт наших мальчиков на пристани под духовой оркестр.

В августе 1943 года вернулась в Москву. В 1944 году поступила в полиграфический институт на художественно - редакторский факультет. Мы жили в коммуналке. Голод, хлеб по карточкам. Продано все, что можно продать. Папироса - самокрутка (козья ножка) часто заменяет еду. Рваные ботинки, единственное платье. Прорывы без билета в консерваторию. Зимой там все сидят в шубах, так как не топят. Семинары поэтов в редакции «Молодая гвардия», где свои стихи читают Осип Мандель, Ксения Некрасова, Юлия Друнина, Александр Межиров. Философские беседы на квартире подруги. У нее книги — Гегель, Ницше, Шопенгауэр, Метерлинк, Ибсен. Увлечение Достоевским. Сборы группы студентов у преподавателя рисунка, культурнейшего человека, Николая Николаевича Вышеславцева, в Кривоарбатском переулке, где в 1920 году бывала Марина Цветаева, посвящавшая ему стихи. Зимой институт часто посылает студентов разгружать бревна из железнодорожных вагонов или разбирать овощи на базах. Иногда в подъезде или магазине попадаются одинаково одетые мужчины — сапоги, длинное черное пальто и глубоко надвинутая на глаза кепка. Это «гебешники». Их было множество. В каждой группе школы, института, учреждения обязательно был доносчик. 

Диплом защищала в платье и туфлях однокурсницы. По распределению поехала в Сталинабад (теперь Душанбе) работать художником в Таджикгосиздате. Директор таджик, заместитель - русский. Главный идеолог именно последний. Так было во всех учреждениях и на предприятиях Таджикистана. Понравилась Азия —дувалы, арыки, ослы, веролюды. Коричневая от глины горная река, весной красные от маков предгорья, осенью тротуары, как ковром, покрытые ягодами тутовника. Поездка высоко в горы в открытом кузове грузовика: слева — пропасть, справа — вертикальная скала. Снежные вершины. Солнце. Летом часты легкие землетрясения, и все из домов выносят кровати во двор и спят под открытым небом. На улицах повсюду собираются кучками таджики и танцуют. очень понравился бродячий цирк. После представления актер с бубном собирал со зрителей монеты. Будто переносишься в древние времена. Никаких стычек между русскими и таджиками нет. А на магазинных полках одни Крабовые консервы. Но есть рынок. Там множества фруктов В 1951 году умирает брат. Возвращаюсь в Москву к матери. Встреча с актером Иваном Голицыным определила начало нашей совместной жизни, целиком посвященной искусству.Муж освобождает меня на 10 лет от работы и начинает вместе со мной овладеть трудными законами живописи. Бывают тяжелые моменты, когда корзинами выносим на помойку свои рисунки. По мере роста такие тупиковые состояния появляются все реже. Из множества покупаемых 

Кинг по искусству выбираем лучшие репродукции, анализирует, почему они лучше. Из оставшихся находим куски, современные по композиции. Так прошли практически все искусство от антиков до Пикассо. С театром мужа проехала весь юг Крыма и Кавказа. Сухумский ботанический сад — это рай, когда цветут магнолии и камелии. Колонии медуз в море у Генуэзской крепости в Феодосии, жемчужный цвет городских улиц Керчи, фиолетовые ползучие цветы, покрывающие стены домов Ялты, дворики с фонтанами за забором. Развалины дворца в Евпатории, собирание морских камешков в Сочи. Незабываемые поездки. В 1962 году муж уходит из театра на пенсию (62 рубля) и начинает заниматься живописью вплотную, а я иду работать художником в космическую фирму Челомея. Мы, художники, делаем плакаты для коллегий министерства, где правительство утверждает проекты и выделяет деньги. Проекты Челомея утверждаются «на ура», на огромном экране он вывешивает не чертежи, в которых трудно разобраться правительству, а трех- метровые картины, например: бушующее море, на нем крейсер, с которого вылетает ракета с огненным хвостом. Мы пишем эти картины темперой. А чертежи Челомей представляет в рабочем порядке. Часто правительство назначает коллегии внезапно, и за художниками присылают машину домой в 12 часов ночи, чтобы к утру мы успели написать картины-плакаты. Под утро нас кормит вкусными щами красивая пышнотелая официантка Челомея. После дают два дня отгула. А чаще просто после рабочего дня оставляют до утра для срочной работы. Но в промежутках между коллегиями мы на работе можем читать, рисовать, вязать, словом, делать что угодно, но не уходить с работы, в любой момент можем понадобиться. Вот мои стихи того времени: 

Два силуэта 

Черных, как вороны, 

Склонились над столом. 

Голов не видно 

Над чертежами думают они: 

Где, что, к чему - 

Никак понять не могут, 

Вот руки на бока кладет один, 

Другой — в карман засунул. 

Так стоят. 

Передо мною 

Два пустых стола. 

Владельцы их ушли куда—то. 

Слева от меня 

Машинка пишущая 

На столе стоит. 

Кто хочет - 

Тот печатать может. 

Я вот тоже 

В обед свой старый стих 

Печатала на ней. 

Сейчас нельзя — 

Начальник наблюдает. 

На пустой стене, 

Что справа от меня. 

Висит давно 

Эмблема коммунизма — 

Красный вымпел 

«Бригада комтруда» 1969 год. 

Зарплата стабильная, но очень скромная. К тому же постоянные в обязательном порядке «добровольные» подписки на госзаймы. Правда, людям имеющим деньги, не на что их тратить. Скудный ассортимент товаров и услуг. О поездках за рубеж даже не мечтаем. Не пускают никого. Сидим, как птицы в клетке. Я поражаюсь, кто же имеет право человеку, рожденному один раз на свет, запретить ехать куда бы то ни было по его желанию? Правда, нет бомжей, нищих, беспризорных детей, пошлых журналов и еще многого плохого, что появилось при свободе. Но даже такая свобода лучше клетки. В КБ Челомея работал сын Хрущева Сергей. Когда Хрущева сняли, на следующий же день сотрудники заметили, что Сергей приехал на не вымытой машине. А у нас постепенно исчезли хорошие немецкие готовальни и появились плохие советские, исчезла хорошая бумага и т.д. У меня был оговорен свободный день для творчества, и дома я продолжала заниматься живописью. На молодежных выставках мои картины проходили все три тура, пока в конце не появилась комиссия в лице партии, комсомола и профсоюза, которая отсеивала мои работы за «формализм» ( некоторые из них сейчас в Третьяковке). В 1976 году «левым» художникам разрешили выставляться на Малой Грузинской. С этих пор каждый год я в них участвовала. В 1973 году умерла моя мать, а в 1980 году — муж. В 1982 году я ушла с работы и целиком занялась творчеством. Участвовала во многих выставках, в том числе в Русском музее в выставке «Абстракция в России. ХХ век». Было много персональных выставок — в ЦДХ, галерее АЗ, галерее «Рус-Арта» и др. С художниками «Ириды» побывала во многих российских городах, где мы делали выставки и писали этюды. Особенно сильное впечатление получила от поездки летом 2003 года на Енисей в Тыву. Была во многих странах Европы, откуда тоже привозила этюды. Особенно потрясли Венеция и испанская коррида в Барселоне. Мои работы находятся в Государственной Третьяковской галерее, Государственном Русском музее, Московском музее современного искусства, художественных музеях Ярославля, Кокшетау (Казахстан), Кемерова, Барнаула и других городов.