Книги

Вначале века появилось много концепций, в которых смысл искусства виделся не в художественном осмыслении реальности, переложенной на холст, а в открытии живописных потенций, направленных на создание закодированных обозначений, при которых живопись утрачивала свои привычные смысловые функции. Увлеченность выразительными возможностями самой живописи, оставляя ей одну эмотивность, уводит ее от содержания, которое живопись, как один из видов изобразительного искусства никогда не «забывала". Круг гуманитарных идей искусства сузился, еще более сократился круг общественных, духовных и тому подобных проблем. Поскольку живопись не отрывалась пока от общения с предметным миром, момент интерпретации содержания сохранялся, хотя и в значительно суженном виде. Достаточно ли этого для искусства? Вполне. Искусство движется благодаря диалектике взлетов и падений, перестановке акцентов с одних концепций на другие, угасанию одних, даже мощных эпох, и возникновению более слабых по своему звучанию, но восполняющих недостаточность предыдущего времени. Однако никогда на протяжении тысячелетий не возникала мысль об исчерпанности изобразительного искусства.

Такая мысль появилась в начале ХХ века и возобновилась в конце. В России она связана с именами Кандинского, Малевича, Поповой, Розановой, Клюна и др. С этого момента искусство еще раз подразделилось на то, которое содержит в изображении духовный и интеллектуальный смысл, и то, которое обеспокоено поисками новизны формы, даже если она прощается со смыслом. 

К абстракционизму искусство шло разными путями: отталкиваясь от импрессионизма и дивизионизма, футуризма и экспрессионизма, конструктивизма и алогизма, но во всех случаях речь шла только о форме, ибо очерченный здесь перечень пластических истоков не говорит о содержании абстрактных произведений. Отсюда вытекает, что первое, едва ли не самое важное для абстракционизма‚ — это сознательный отказ от смысловых изобразительных опор, что переводит разговор о содержании в условную плоскость. В связи с этим форма приобретает в лучшем случае облик условного или, лучше сказать, условленного знака. Одни соглашаются с подобной условностью, наслаивая на нее фантастические смысловые привески, другие видят в абстракционизме только проявление эмоциональной сферы человека, из которой с большим трудом можно вывести понимание условленного начертательного знака. 

Малевич создал произведение «Красный овал», где на белом фоне закрашен красный круг. Японцы на своем государственном флаге раньше Малевича дошли до супрематизма — этой системы условных знаков, но не претендовали на статус искусства. Японский флаг несомненно, является символом Страны восходящего солнца. Но здесь между художественным символом и символом вообще нет связи. «Значковое» обозначение в искусстве и неискусстве можно множить бесконечно. Другое известное положение: содержание невозможно без формы, а форма без содержания, — вовсе не предполагает, что художник всегда находит полное соответствие этого двучлена. «Плохое» искусство узнается по невыраженности содержания в предложенной форме. В истории искусства много слабых, «недоношенных» произведений. Отсюда так часты случаи ходульности, декларативности, обнаженной тенденциозности и других признаков несостоятельности произведений искусства. 

Бесконечность или что-то другое, что художник хотел воплотить в облике черного прямоугольника, то есть единственном факторе, по которому можно судить о смысле изображаемого, к успеху не привели. В беспредметном произведение содержание абстрактно вследствие своей неуловимости, неопознанности, неясности. Форма же, представленная в виде треугольничков и квадратиков желтого или зеленого цвета, — единственная конкретная зацепка, по которой остается возможность разгадать смысл работы. 

Если материально выраженная форма не дает основания проникнуть в замысел художника, то, как бы он ни был глубок и сложен, он останется фикцией, которую авангард с удовольствием называл то заумью, то алогизмом, то синтетизмом, то лучизмом, то супрематизмом, то орфизмом, то футуризмом. В условиях развитой буржуазной демократии предоставлен широчайший простор для полета мысли, равно как и бессмыслицы.