Первые работы Бориса Сергеевича Угарова (1922-1991) следуют духу только что возникшего «сурового стиля» («Ленинградка. 1941 год», 1961), для которого важна не суровая интонация с обязательным искажением формы, а суровое и лаконичное изображение жизни без деформации, то есть в уже существовавшей изобразительной транскрипции. Такая двойственность «сурового стиля» не позволяет очертить его пластические границы, хотя содержательное единство его неизменно. Картина «Ленинградка. 1941 год» построена на протяженных линиях. Она почти графична или, лучше сказать, монохромна. Цвет ее и сюжет повествуют о тяжелой блокадной поре. Война, естественно, не могла оставить равнодушными художников, прошедших эти суровые годы. В творчестве Угарова немало картин на темы революции и Великой Отечественной войны. Наиболее выразительно полотно «Июнь 1941 года» (1975), повествующее о приближении фронта. Впрочем, сюжет не вполне ясен, но ощущение тревожного сорок первого зафиксировано именно в сюжете, построенном естественно. Красочная гамма красива, песочные цвета оттеняются в ней серо-синими. Однако сюжет не «подтвержден» цветом. Есть рассказ, но нет пластической драмы, соответствующей драматичной ситуации.

Загонек, Мыльников, Моисеенко, Угаров, Фомин – выученики ленинградской Академии художеств. Привычные к строгой академической композиции, они, вступая на самостоятельный путь, старались применить «композицию неожиданностей». Угарова при этом заботит правдивость цветовых отношений. Не яркость цвета, а его контрастность и точность. Это обеспечивается эскизностью письма, в сочетании с которой точность отношения создает эффект случайного. В периферийных сюжетах Угарова это качество его живописи проявлено достаточно определенно. В картине «Весна. Конец апреля» (1965) состояние негромкой, слабо освещенной грязной улицы создает впечатление неустроенности жизни людей. Но это впечатление компенсируется красиво оттененной зелеными и зелено-серыми цветами розовой церковкой и розово-сиреневыми домами. Изображение «случайного» сюжета, даже его фрагмента, нестандартная точка зрения – немного сверху – и словно бы небрежные цветовые прописи создают уверенность в подлинности, а главное, картина передает мотив весеннего дня провинциальной глубинки. Способность скромными цветовыми «растяжками» создать точную мотивировку сюжета присуща картине «Вечер у озера» (1973). При внимательном рассмотрении создается впечатление, что весь холст промазан краской, без полутонов. Изображение построено на контрасте белого и темного, на силуэте, отчетливо читающемся на белой плоскости. Хотя легкие оттенки цвета все же имеются, не они создают ощущение суровой реальности. Странно, что в годы почти повального увлечения декоративным письмом и интенсификацией цвета Угаров пишет почти графично, но именно сдержанный цвет, сведенный к минимуму, приводит к выразительной действенности.

В его скромной живописи есть что-то серовское: «Зимняя дорога» (1960), «Зимка» (1977) - очень близкие Серову зимние мотивы, в которых звучит русская заунывность. Характерны для Угарова деревенские сюжеты с повалившимися заборами и бедными избами. Большое место в этих печальных деревенских образах принадлежит тихому серому цвету. Простота сюжета в сочетании с простотой живописного наполнения - такова одна из вершин художественного мастерства. Почти каждый художник предлагал свой ракурс в осмыслении мира и открывал в нем эстетические ценности, на которые ранее не обращалось внимания. Это открытие обязательно увязывалось с нахождением индивидуальной пластики, той художественной материи, в которую облекалось авторское миросозерцание. Подобные новации не были направлены на поиски неведомого ранее изобразительного языка. Напротив, они находились в рамках изобразительной традиции, более того – в форме натурного изображения, в котором, однако, открывалась новая эмоциональная тональность, придававшая начертанию предметного мира еще неизведанный, словно таившийся дотоле смысл.