Исполнилось 90 лет со дня рождения Евгений Ивановича Востокова – видного деятеля отечественной культуры прошедшего столетия. Это был многогранный человек, знаковая фигура послевоенного времени, объединившая в своей судьбе военное и научно-педагогическое начала, талант художника и администратора культуры. Он не заканчивал академий ни по военной, ни по художественной части, но дослужился до генерала и профессионального работал, как живописец. В 1933 году закончил музейно-искусствоведческое отделение Ленинградского университета, работал в музеях Ленинграда, Воронежа, Москвы. Прошел в боях от Москвы до Праги, был «отмечен» осколками и тремя боевыми орденами. В своих заметках нам, его сослуживцам и соратникам, знавшим его много лет, хотелось бы, прежде всего, сказать о нем, как о руководителе. В 1936 году молодого энергичного работника назначают уполномоченным Наркомпросса по ленинградским музеям. Благодаря его стараниям, удалось перепрофилировать антирелигиозный музей, располагавшийся в Исаакиевском и Казанском соборах, в историко-художественный. Как вспоминает Е.И. Востоков, помог в этом... Б. Шоу, знаменитый английский писатель, приехавший с визитом в СССР. «После экскурсии по «Исаакию», – рассказывал Востоков, – я предложил именитому гостю написать отзыв». Тот ответил: «Знаете, я ведь колючий старик, вам может и не понравится». И написал одну фразу: «Великолепный собор и беззубый музей». Смысл ее, конечно, все поняли. Но, решили дать ход, несмотря на риск (воинствующий союз безбожников СССР тогда возглавлял небезызвестный Емельян Ярославский), Востоков прибыл в Москву на прием к Н. Крупской. Вопрос был решен. Случайно, или нет, вскоре Востоков арестовывается по доносу о контрреволюционной деятельности. Под следствием провел несколько недель, но был выпущен. Началась война. Не дожидаясь повестки, явился в военкомат, где его, не имеющего военной подготовки, направили «поработать агитатором» среди бойцов вместе с другими известными деятелями культуры. Среди них был знаменитый Николай Черкасов, недавно, сыгравший главную роль в фильме: «Александр Невский». «Надо было слышать, как он читал монолог из этого фильма: «Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет!», вдохновляя, уходивших на фронт бойцов», вспоминал Евгений Иванович. В начале 1942 года, после краткосрочных курсов военно-политического училища, Евгений Иванович свой боевой путь начинает политруком стрелковой роты на Брянском фронте в составе 13-й армии. Заканчивает войну майором в должности старшего инструктора политуправления Первого украинского фронта. Сражался храбро и награждался, а за один из боев. Когда на броне танка возглавил, захлебнувшуюся атаку, был представлен к званию Героя Советского Союза. Чудом выжил после тяжелого ранения в область живота, груди и руки. На фронте делал зарисовки «с натуры» – солдат и офицеров, пейзажи войны, среди, которых, есть руины Дрезденской галереи – все это сегодня хранится в домашнем архиве в двух десятках альбомов и блокнотах. Рассматривая их, вспоминается давняя мечта Востокова, так и не осуществленная, о создании музея фронтового рисунка... Война круто изменила жизнь вчерашнего уполномоченного Наркомпросса. Стал кадровым военным, связав судьбу с военной культурой. В 1945 году майор Востоков участвует в создании музея Михаила Кутузова в Бунцлау, где в 1813 году скончался великий русский полководец. Затем, в течение двух лет возглавляет Дом офицеров в Вене. В Вене произошел эпизод, который был весьма характерен для стиля работы Востокова. В январский день 1946 года, вспоминал он, к нему пришел администратор дома и сообщил, что завтра исполняется 190 лет со дня великого австрийского композитора Моцарта. Казалось, город забыл об этом, еще не оправившись от потрясений военного времени. Стали готовиться, и на другой день мы были у ворот Центрального кладбища Вены. Ворота были закрыты, но мы объяснили сторожу цель прихода. Прошли на «композиторскую площадку», где находились могилы Бетховена, Шуберта, отца и сына Штраусов. При свете автомобильных фар состоялись митинг и небольшой концерт из произведений Моцарта. Через день я прочитал в газете статью под заголовком: «Позор нам, венцам, слава русским офицерам!» «Вспоминаю об этом с чувством гордости за нашу армию – армию высокой культуры», – заключает Востоков. Впоследствии, в 1960-1970-х годах в составе делегации руководителей военных музеев истории он побывает в разных странах Европы, где его блестящие выступления на конгрессах не раз будут получать высокие оценки общественности. Но, этой оценкой венской газеты он будет гордиться особо. В 1949 году Востоков возглавляет в Москве Центральный музей Вооруженных сил, где проработал более трех лет. Впоследствии защищает диссертацию, посвященную воспитательной деятельности военных музеев. Пережил сильнейший стресс, когда из музея была украдена шинель Сталина (музей не имел в то время своего здания). Полгода, пока шло следствие, вновь, как до войны, считал себя приговоренным. Спасла резолюция Сталина на донесении о краже: «Найти. Музейных работников не трогать». С 1953 по 1975 год – почти 22 года – Востоков возглавляет отдел культуры Главного политического управления, который работал в те времена на правах отдела ЦК КПСС. Это был весьма сложный, но наиболее плодотворный период его жизни, где ярко проявились его профессиональные качества и способности. Генерал-майор в отставке В. Аникович, – тогда офицер отдела, а затем, возглавлявший его после Востокова, отмечает: «Заслуги Евгений Ивановича в культурном строительстве в Вооруженных силах, безусловно, велики. Это был высокоподготовленный работник, творческий человек. И людей в отдел подбирал под стать себе. В разное время с ним работали А. Колесов, П. Краснов, Н. Немиров, В. Постнов, А. Сабельников, Г. Филиппов, И. Яковлев и другие. Говорят, чтобы лучше узнать человека, нужно узнать его время. Какое оно было в те годы для нашей культуры? Есть разные оценки, в т.ч. однозначно негативные. Наше мнение и глубокое убеждение, что это был период возрождения, а не застоя, расцвета культуры, как в духовном, так и «физическом» измерении. Это период небывалого подъема героико-патриотического искусства, многие произведения, которого, стали классикой, получили мировое признание. Сооружаются величественные памятники и мемориалы, диорамные и панорамные комплексы. В округах, флотах, группах войск строятся новые здания театров, домов офицеров, клубов, количество, которых, увеличилось с послевоенных лет в два раза. В столице возводятся здания для Центрального музея Армии, Студии военных художников, Киностудии Министерства обороны, Военного издательства, редакции газеты: «Красная звезда». В академиях и училищах начинают функционировать кафедры культуры, во Львове создается училище для подготовки кадров культуры и журналистики. Небывалый размах приобретает военно-шефская работа, начинают действовать университеты культуры. Тезис «армия – школы культуры» приобретает в те годы зримые очертания. Во всем этом есть заслуга и Е.И. Востокова и его товарищей по Главпуру, их «кирпичик» в строительстве здания военной культуры. Они «задавали тон» и были на высоте требований своего нелегкого и героического времени. Ведь и тогда была острая нехватка средств, культура, в т.ч. военная, финансировалась «по остаточному принципу». Но, были предприимчивость, «деловая хватка», когда приходилось «доставать» и «пробивать»; а еще был энтузиазм, когда стараются не для своего кармана, а для общего дела. Без этого многого не было бы из того, что мы имеем сегодня. Полковник в отставке А. Колесов, знавший Востокова с военных лет, а затем, работавший в его отделе, рассказал мне интересную историю. Однажды, это было в 1955 году, к ним в отдел зашел подполковник А. Широков, начальник Музея армии, который в свое время принял (его) от Востокова. Показал запись в книге почетных посетителей, оставленную французской военной делегацией. В ней отмечалось, что они восхищены содержательной стороной, но поражены условиями, в которых находился музей – «каких они еще не видели ни в одной стране» (музей ютился в то время в правом крыле здания ЦДСА). Созрело решение довести отзыв до руководства, и вскоре книга лежала на столе у Г. Жукова, который недавно был назначен Министром обороны. «Почему раньше не докладывали о музее, – нахмурился маршал. – Подыскать место для строительства и доложить!» И, хотя вопрос о музее стоял давно, но, как говорится, момент был «пойман». Вскоре стройка началась. Особенно поучителен опыт общения Востокова – руководителя с миром искусства и его творцами, на чем остановимся подробнее. «Пожалуй, никогда еще у нас не было военного руководителя, – подчеркнул Аникович, – который имел бы такой высокий авторитет среди творческой интеллигенции страны». Известно, что Е. Фурцева, в те годы министр культуры, не раз предлагала Востокову стать ее заместителем. Готовя этот материал, я побывал в Союзе художников России, театре Российской армии, ансамбле имени Александрова, в студии имени Грекова. Помню, как светлели лица собеседников при упоминании имени Востокова. Народный художник России В. Дмитриевский, который работает в Студии с 1943 года, охарактеризовал его, как одного из лучших руководителей военной культуры, с кем ему приходилось встречаться. «Потому, что много знал, прекрасно разбирался в искусстве, сам рисовал. Мы не раз с ним выезжали на этюды». Ветераны ансамбля, заслуженные артисты России И. Волков, Ю. Лысенко рассказали, что Борис Александров в шутку называл Востокова «комиссаром ансамбля» за то, что он бывал у них почти на всех партсобраниях, постоянно выступал перед коллективом. Подобный стиль общения руководителя особенно продуктивен в сфере искусства, т.к. соответствует духу и природе художественного творчества. Конечно, Востоков, как партийный чиновник, обязан был проводить в жизнь партийные установки. Но, «заложником обстоятельств» при этом не был, умел учитывать специфику творческого труда, когда не столько «руководят», сколько «регулируют». При этом оставался принципиальным, если дело касалось идейно-художественной стороны, выступая, как против формотворчества, так и прямолинейного идеологизма. Однажды, из-за этого прервалась многолетняя дружба с Е. Вучетичем – очень известным и близким к самым «верхам» скульптором (Вучетич – автор известных военных памятников в Берлине, Волгограде и др.). Востоков с коллегами выступили против его памятников на Поклонной горе и под Курском, указав на гигантоманию и «литературно-прямолинейное» решение темы. В последнем проекте, например, были изображены две огромные бетонные глыбы – плиты, вздыбленные в столкновении друг с другом; из-под них виднелись рука и голова нашего солдата, выбирающегося наверх из глубины земли, олицетворяющей по замыслу Родину. При Востокове сложились многообразные формы взаимодействия военных и деятелей искусства. Это организация масштабных фестивалей, смотров, художественных выставок, посвященных армии; приглашения творческих работников на совещания у Министра обороны и в Главпуре; на сборы, проводившиеся в войсках, совместные научно-практические конференции и круглые столы; военно-шефская деятельность и т.д. Особо ценились в творческой среди премии – золотые и серебряные медали имени Александрова, Грекова, Довженко, Фадеева за лучшие произведения на героико-патриотическую тему. Мастера искусств выезжали регулярно в войска и горячие точки, в творческие командировки. К сожалению, многое из этого сегодня по объективным причинам утрачено. Зато, активизировались различные деструктивные силы, когда под лозунгом демократии, свободы слова и творчества происходит масштабная депатриотизация военной темы в искусстве, ее дедективация в духе голливудских боевиков. Раздаются голоса об устарелости жанра в реалистических рамках, несовместимости военного и художественного начал вообще. «У армии и искусства, конечно, мало общего», – безаппеляционно заявляет один автор в статье, посвященной студии военных художников имени Грекова (газета «Культура» от 10.2.2002), где она квалифицируется, как «пережиток социализма». Как, говорится приехали... И все тогда промолчали. Подумалось: а как бы Востоков действовал в этом случае? Ответ, думаю, очевиден. Прислушаемся к его словам: «Стоит вдуматься в то, что, начиная со «Слова о полку Игореве» и древнерусской живописи, военная тема была и остается одной из центральных в искусстве, а художники достигали вершин в своем творчестве. И, не в последнюю очередь мы обязаны искусству в том, что поколение советских людей перед войной с фашизмом было идейно и психологически подготовлено, чтобы выстоять и победить». В последние годы работы в Главпуре Востокову все чаще приходилось сталкиваться с недооценкой усилий отдела и его самого в сфере работы с творческой интеллигенцией. В его дневнике я встретил такую запись: «Все, что надо решать здесь, теперь берут на себя высокие начальники, а мы, аппарат, призваны готовить лишь справки, речи, выполняя роль бюрократического крючка. Писатели стали ходить прямо к Начпуру, он беседует, даже, не приглашая меня... Мешают слишком субъективные точки зрения, лобовой подход и поспешные выводы в оценке произведений. Это может дискредитировать Главпур, которым уже пытаются пугать». Была и еще причина, которая угнетала – кадровая. В записи от 06.12.1968 года читаю: «Завтра выхожу на службу без особого вдохновения. Причин несколько: 1. Подходит время замены работников моего отдела (по возрасту). А кем? Штат наш и так свернут с 20 до 11 офицеров. Специалистов по областям искусства в армии раз-два и обчелся. 2. Снижены штатные категории начальников гарнизонных и окружных домов офицеров. Поговаривают и о замене офицерских должностей начальников клуба на гражданских служащих». Последнее, особенно угнетало генерала, ведь в 1962 году он первым среди военных культработников получил это звание. Очень гордился, считая, что это поднимает престиж армии в глазах общества и его особой элиты – художественной. Заключая рассказ о «главпуровском» периоде, можно определить роль Востокова и его коллег, как «главных имиджмейкеров» армии и флота. Вместе с мастерами культуры и искусства ими много было сделано для повышения репутации воинской службы, формирования положительного образа «человека с ружьем». Его деятельность в этом отношении можно определить, как реализацию концепции и модели художественно-ориентированного воспитания воинов и молодежи, где понятие «искусство», «воспитание», «защитник отечества» тесно связаны. Здесь оружием Востокова было и Слово – письменное и устное, а также кисть художника. В 1975 году Е.И. Востоков пришел на кафедру культуры и искусства, недавно, образованную им и полковником Б.М. Сапуновым в военно-политической академии имени В.И. Ленина. Прослужил он на ней 26 лет. Здесь сразу же заявил о себе, как талантливый и необычный педагог, умеющий «глаголом жечь» и «делом увлекать». Обладал прекрасной литературной речью и тем, что лингвисты называют параязыком – дикция, «говорящая» пауза, темп и речи, выразительная интонация. Мы тогда только, что ввели курс ораторского мастерства, и тут появился «свой Цицерон», воплощающий классическое единство формы и содержания публичного выступления. Говорили, что он до войны учился этому. Но, думаю, что гены и пример отца-актера и режиссера сказались здесь тоже. Благодаря могущественным связям и неиссякаемой энергии «нашего генерала», цеховые кафедральные рамки и стены академических аудиторий как бы раздвинулись. Москва явилась для офицеров своего рода «второй академией», – занятия проводились на улицах города, в музеях и на выставках, мастерских художников, репетиционных площадках театров. Резко оживилась работа клуба, университета культуры. Появилась своя художественная галерея, где выставлялись известные мастера – Н. Ромадин, И. Першудчев, Д. Шмаринов, В. Дмитриевский и другие. Они дарили академии свои работы. Востоков-преподаватель нередко приглашал слушателей и членов их семей домой. Просторная квартира на Соколе в Москве напоминала музей – сотни картин, местами прямо от пола, занимали все стены. Это все были работы хозяина. Встречи сопровождались увлекательным «рассказом с показом картин», чаем, а иногда и «востоковкой» – водкой, настоянной по особому рецепту. Разыгрывалась беспроигрышная лотерея, и гости уносили домой этюд, или рисунок автора. Это был один из самых гостеприимных домов в Москве, в чем была большая заслуга хозяйки – Олимпиады Михайловны. И это тоже для всех был своеобразный урок – урок взаимопонимания и культуры семейных отношений. К деятельности Востокова-педагога вполне применимы слова А. Луначарского, которого он не раз слушал до войны, о том, что «педагог по искусству должен быть прекрасным и универсальным человеком». Востоковым написано много интересных книг, учебных пособий, среди которых, «Грековцы», выдержавшие два издания, «Художник Петр Кривоногов», «Сражающееся искусство», «Памятные встречи» и другие. В последней даны яркие характеристики людей, с кем приходилось встречаться и дружить. Особенно много и тепло рассказано о художниках-товарищей по изобразительному цеху, к которым заслуженно относил и себя. Живопись была для него как бы второй профессией, которая необычно переплеталась с его службой. Он проявил себя мастером лирического пейзажа, художником, глубоко национальным, русским. Ему, прошедшему войну, по-особому были дороги понятия «мир», «тишина», «красота» олицетворение которых он находил в родной природе. Им было создано свыше трех тысяч произведений, лучшие из которых находятся в музеях нашей страны и за рубежом. В здании центра Туристко-спортивного союза России, президентом, которого, является его сын Игорь Востоков, подполковник запаса, один из залов отведен для постоянной экспозиции работ его отца. Прошедшей зимой в Культурном центре Российской армии состоялась выставка, посвященная 90-летию со дня рождения Е.И. Востокова. Пришло много зрителей, друзей, сослуживцев, среди которых, был и я. Это была первая выставка без него. Помню ощущение, когда вошел из тусклого декабрьского дня в зал, где висели картины. Помещение наполнилось вдруг таким острым ощущением жизни – прошлой и настоящей, которое трудно передать обычными словами. Была атмосфера праздника и грусти одновременно, картины словно говорили со мной голосом автора. Они жили, от них шло особое тепло, которое, казалось, излучалось даже от снегов в его: «Святогорове», «Храмах Кремля», – полотен, которые я здесь увидел впервые. Сияли хрустальной призрачностью лазурные краски волн и далей Балтики и Черного моря. Трепетная игра теней и солнца на стволах сосен в подмосковном Красково... Развелось белье на веревках через улочку-канал в необыкновенно красивом по живописи полотне: «В Венеции»... Удивительно светоносна по краскам и духу картина: «Катамаран Русь у Соловецкого монастыря»... Востоковская живопись – это своеобразная летопись чувств, в которых преобладает жизнеутверждающее, оптимистическое начало. Художник обладал даром импрессионистического видения мира, его живопись отличают богатство и красота колорита, цельность цветовых и тональных отношений, свободная манера письма. Конечно, такое мастерство вряд ли можно достичь за счет таланта. Я видел его руки – обветренные, потрескавшиеся от въевшихся в кожу красок, и от холода, ибо часто он работал на зимней натуре. Рисовал везде и всегда, когда была возможность. Например, в командировках, где «вставал в пять часов и к восьми возвращался в гостиницу, когда мы только просыпались», – вспоминал Аникович, выступая на открытии выставки. Однажды, во Франции этим сильно напугал агента, под видом портье, наблюдавшего за ним, когда тот увидел, что его подопечный возвращается утром в гостиницу неизвестно откуда и с подозрительным чемоданчиком (этюдником) в руке. Еще черта Востокова-художника – это стремление передать свои профессиональные знания и навыки другим. Придя на кафедру, организовал кружок изоискусства, около него образовался круг офицеров и служащих, которые хорошо рисовали – Б. Воробьев, Л. Дорогова, П. Крамаренко, А. Лебедев, А. Литвинов, А. Удинский. Некоторые затем стали членами Союза художников России. Как-то он сказа мне: «Знаете, Борис Николаевич, всем, что есть во мне хорошего, я, наверное, во многом обязан искусству». Слова эти запомнились, запали в душу. И, окидывая сейчас единым взглядом его жизненный путь, невольно хочется воскликнуть: какие еще нужны другие примеры, чтобы подтвердить постулат о воспитательной действенности искусства? Ведь не секрет, что некоторые сегодня отрицают это его качество напрочь, а другие видят в нем лишь рекреативные, досуговые функции, сводя все к пресловутой «развлекаловке». Живущий творчеством, живет вдвойне, – гласит мудрость. Добавим – а плоды творчества живут вечно. Е.И. Востоков прожил яркую и светлую жизнь. Любил людей, любил жизнь, ничто человеческое ему не было чуждо. В нем много было от «человека будущего» – всестороннего и гармоничного, который, выражаясь словами поэтессы Л. Щипахиной «служил гармонии и совершенству». Всю жизнь вел дневники, которые, к сожалению, еще не разобраны. Умел вести здоровый образ жизни, ежедневно делал гимнастику, обливался холодной водой... И прожил немало – 87 лет. Народный художник России Н.К. Соломин написал портрет Востокова, изобразив его в генеральской форме. Но, в нем, пожалуй, не так уж много генеральского в прямом смысле этого слова. Картина передает образ военного интеллигента, истинного «генерала культурного фронта», на котором тоже есть свои и «передовые», и «окопы», и всегда имеется место для подвижничества. Таким он останется в моей памяти, как тот неугасимый маяк, ориентир, которого следует «держаться».

Автор стотьи Борис Платонов, кандидат философских наук

Материал взят из издания: Искусство и путешествия / Авт.-сост. И.Е. Востоков. М.: «АПК и ППРО»; «Академ Принт», 2011. С. 16-24.