В 2002 году почти незамеченным прошло столетие со дня рождения Татьяны Алексеевны Мавриной (Лебедевой), талантливого живописца, мастера станковой и книжной графики, исследователя и знатока русского народного искусства. Казалось, что творчество художника по своему мироощущению слишком далеко от бурных противоречий и перемен, потрясавших Россию конца XX века. Сказочные мотивы и сюжеты выглядели чересчур простодушно, незамысловато, жанровые композиции – патриархально, а безудержная живописность – подозрительно оптимистично. Возможно, что Маврина «устарела»? Почему же с таким радостным удивлением открываем мы сегодня папки с рисунками и гуашами Татьяны Мавриной, ищем на полках, потрепанные детские книжки с ее иллюстрациями, внимательно рассматриваем немногие живописные холсты? Что сегодня привлекает зрителя в произведениях художника – необычайно цветовое богатство, виртуозный росчерк пера, широта и смелость, отличающие руку мастера? Или чувство радостной свободы, фантазия, неудержимая, как сияние пера Жар-птицы? Маврина от природы была щедро одарена не только способностями к изобразительному искусству, но, прежде всего, любовью и интересом к жизни, понимаемой, как великое благо и великое счастье. Это чувство окрасило в столь неповторимые цвета творчество художника, определило ее увлечения и позволило найти собственную, всегда, узнаваемую живописную «мавринскую» манеру. Как говорил Макс Жакоб, «значение произведения искусства – в нем самом, а не в предполагаемых сравнениях с реальностью». Особенно справедливым это замечание кажется в связи с творчеством Мавриной. В самом деле, что может быть более далеким от будничной, полной драматических коллизий действительности, чем красочная, звонкая, переливающаяся многоцветием и радостью сказочная картина, созданная силой воображения автора. Но, в том и состоит парадокс искусства художника – выдуманный им мир всеми своими корнями уходит в мир реальный, неотделим от него. Творческое наследие Мавриной обширно и вместе с тем ограничено интересом к определенным жанрам. Среди станковых произведений можно выделить натюрморты и пейзажи, изображения старинных русских городов и портреты. Книжная графика включает многочисленные иллюстрации к русским народным сказкам и пользовавшееся большим успехом оформление сказок А.С. Пушкина. Учеба в Москве в Высших художественно-технических мастерских (1921-1928) позволила не только получить качественную профессиональную подготовку (Маврина училась у Р.Р. Фалька), но познакомиться с новейшими художественными течениями, с достижениями современной живописной культуры, полюбить французскую школу живописи, в особенности Ван Гога. Становление художника продолжалось в течение нескольких лет, но признание пришло лишь после участия в выставках групп РОСТ (1928) и «Тринадцать» (1929). Встреча с идеологами и организаторами: «Тринадцати» Н. Кузьминым, В. Милашевским, Д. Дараном сыграла большую роль в жизни и творчестве Мавриной. Принципиальным отличием группы было подчеркнутое внимание к живому рисунку «a la prima», выполненному непосредственно с натуры с сохранением быстрого темпа, свойственного документальному наброску. Современность, репортажность, ритм – эти качества особенно ценились в кругу: «Тринадцати». Маврину заинтересовала возможность передачи «ощущения движения жизни», она быстро освоила ярко-эмоциональный изобразительный язык, которым отличались работы ее товарищей. Многие произведения, созданные в 1930-е годы, сохранили свежесть и непосредственность впечатлений, остановивших внимание художника. Ее ранние работы – преимущественно акварели – привлекают изящным, чистым рисунком, светлой тональностью. И, хотя эти же черты сохранялись в живописи, Маврину тянуло к иному: к живописи богатой и сложной по колориту, напряженной, эмоционально-насыщенной. Подобно, другим крупным мастерам XX века Маврина рано почувствовала потребность в глубоком изучении русского народного искусства. Детство художника прошло на Волге, в Нижнем Новгороде – одном из центров кустарной промышленности. Прялки, сундуки, поставцы, расписанные знаменитыми мастерами из Городца, игрушки и пряники, кружева и набивные ситцы были знакомы маленькой Тане с ранних лет. А, многочисленные церкви, украшенные каменным узорочьем, изразцами, резными иконостасами с древними иконами, являлись не памятниками древнерусской архитектуры, а частью жизни. Детские впечатления, казалось забытые, ожили через много лет и, подкрепленные деятельным собирательством произведений народного творчества помогли Мавриной сохранить в своем искусстве самобытность и оригинальность. Своеобразие творческого почерка художника складывалось постепенно, и далеко не сразу был найден собственный живописно-пластический язык, основанный на глубоком знании законов декоративного народного искусства, понимании национального своеобразия и красоты, заключенных в больших и малых формах, от старых монастырских стен до расписной ложки, или пуговицы. Маврина прекрасно освоила приемы, отличающие народный примитив, – экспрессивную декоративность, плоскостность, яркость и сочность локального цвета. Таковы лубки, прялки, подносы. Профессиональный художник овладел секретами мастерства кустарных умельцев не для имитации, не для грубой и пошлой подделки, а для создания собственного красочного и радостного мира. Традиционность ее произведений органична и естественна и может рассматриваться, как пример, необычайно тонкого и глубокого понимания особенностей национальной изобразительной культуры. В начале 1940-х годов Маврина обратилась к новому мотиву – сложному архитектурному пейзажу, за которым последовало изменение метода работы – не с натуры, а по памяти. Первыми стали изображения древних памятников Загорска (Сергиева Посада) и Москвы. В годы войны рисовать на улицах городов было невозможно, и Маврина старалась запомнить обобщенный образ и основные конструктивные элементы, характеризующие тот или иной архитектурный комплекс. Композиция, выполненная по памяти, приобретала и большую цельность, и большую цветовую выразительность. Так, были созданы известные акварели, посвященные военной Москве. Русская провинция – отдельная и самостоятельная тема в искусстве художника. Бывшие советские районные центры, «райгорода», сохранившие особенности традиционного быта и своеобразие жизни, непосредственно, связанной со старым укладом, до сих пор привлекают живописцев и графиков. Маврина увлеклась маленькими городками и конце 1940-х годов и в течение многих лет объездила десятки мест, тесно, связанных с русской историей. Подмосковье, Поволжье, Север и Предуралье были не только картой путешествий, эти поездки позволили обрести истинный масштаб представления о России. После Сергиева Посада (Загорска), первого из старорусских городков, полюбившихся Мавриной, последовали многие другие. В послевоенные десятилетия появились серии рисунков, акварелей и гуашей, посвященные Суздалю и Звенигороду, Ростову Великому и Вологде, Дмитрову и Касимову, Угличу и Борисоглебску. Маврина торопилась остановить красоту мгновения, стремилась, по ее словам, изобразить «жизнь саму по себе, как она течет и утечет бесследно, если ее не нарисовать». В произведениях 1950-х-1960-х годов с безукоризненным мастерством соединились давние навыки фиксации случайного впечатления и опыт работы по памяти, позволявший, не размениваясь на мелочи, обобщать наиболее существенное и характерное. Поэтому, знаменитые «старые города» не принадлежат к числу классических «ведут», в которых стаффаж необходим для соразмерности и масштаба. Поэтому, эти городские сценки полны сиюминутного ощущения жизни. Созданные художником десятки листов стали частью изобразительного фольклора, органично, впитавшего наряду с повседневным бытовым жанром мотивы росписей прялок, лубков, изразцов. Натюрморты, в первую очередь, бесчисленные букеты цветов, принадлежат к числу лучших произведений, исполненных на протяжении многих лет. Ранние, акварельные, прозрачные и тонкие по цвету, отличаются от более поздних гуашей, «сработанных» с необыкновенной силой и подлинно живописной страстностью. Вот, где Маврина позволяла себе «цветовой разгул»! Пламенеющие, оранжевые, красные, желтые пятна рождали на листе бумаги настоящий карнавал, праздник, отрицающий будни. Татьяна Алексеевна Маврина прожила долгую жизнь, и более семи десятилетий не прекращала работать. Современники вспоминали веселый нрав и улыбку, с которой она начинала любое дело. Ее трудолюбие восхищало, окружающих, но сама Маврина никогда не понимала этого восхищения: рисовать, заниматься живописью для нее было так же естественно и необходимо, как и дышать. Русскому музею принадлежит большая коллекция живописных и графических работ Мавриной. Особенное значение имеет щедрый дар, сделанный художником, незадолго до кончины в 1996 году. Маврина передала в музей не только собственные рисунки, прежде всего, сброшюрованные ею альбомы с рисунками, но и замечательные произведения древнерусского и народного искусства из своего собрания – иконы XVI-XIX веков, мелкую пластику, расписные прялки XIX века. Настоящая выставка представляет лишь часть музейной коллекции, но эти произведения позволяют представить творчество Татьяны Алексеевны Мавриной во всем его своеобразии.

Автор статьи Наталья Козырева

Материал взят из издания: Козырева Н. Предисловие к каталогу // Государственный Русский музей. Альманах, №104, 2005. Татьяна Маврина. С. 3-5.