Книги

Т.Ф.Большаков — известный антиквар, коллекционер старинных рукописей, старопечатных книг, икон.

Родился 8 июня 1794 г. в городе Боровске Калужской губернии в семье старообрядца поповского согласия. В 1806 г. двенадцатилетним мальчиком переехал в Москву к дяде и с тех пор навсегда поселился в этом городе.

Вначале он помогал дяде в торговле, а затем в Нижнем Охотном ряду, открыл антикварную торговлю. Ставшая вскоре широко известной, она почти в неизменном веде просуществовала в Китай-городе до 1881 г. Вслед за Тихоном Федоровичем Большаковым здесь долго работал его сын, Сергей Тихонович Большаков, тоже собиратель старины.

Антикварная лавка Большакова-старшего была открыта одной из первых в Москве. Как старообрядец он имел обширные связи по всей России. Это помогало ему получать рукописи для своего собрания буквально отовсюду. Особенно много таких поступлений приходило с Севера. В 1861 г. собиратель предпринял специальную поездку на Нижегородскую ярмарку, где приобрел большое количество книг и рукописей.

При непосредственном участии Тихона Федоровича формировались известнейшие частные собрания Ф. Буслаева, К. Калайдовича, Н. Румянцева, Г. Строганова, К. Солдатенкова, П. Строева, Ф. Толстого, В. Ундольского, А. Уварова, И. Царского, и др. Особенно много рукописей (около двухсот) приобрел у него патриарх московского собирательства Михаил Петрович Погодин. Он часто приходил в большаковскую лавку, и его портрет был помещен в ней на видном месте. А когда Погодин расставался со своим Древлехранилищем, то именно Тихон Федорович выступил посредником при продаже его собрания и именно он сопровождал знаменитую погодинскую коллекцию в Императорскую Публичную библиотеку.

Имя Тихона Федоровича часто встречается на страницах мемуарной литературы, посвященной старой Москве, антикварной торговле, частному собирательству. Все отзывались о нем с большим уважением и считали, что среди антикваров он был одним из лучших ценителей и знатоков рукописной книги.

«Такие своеобразные служители просвещения народного, — вспоминал о Большакове ученый П.А.Бессонов, — не облеченные ни в мундир просвещения, ни в чин, ни в охранительный диплом, ни даже в звание доктора, возможны только на Руси, и особенно в Москве» (4, с. 21).

Современники оставили нам словесный портрет собирателя: «Высокий, маститый, с пожелтевшею сединою старик, с необыкновенно умным и строгим лицом, с неспешною, серьезною речью. Он не зазывает, к нему и так все идут. Он не шаркает, не манит приветливою улыбкой, а почтительно ответит на поклон поклоном, примет всякого, хотя бы юношу-студента, и с первого разу заговорит о русской науке и словесности, преимущественно о старине, об отдаленной истории и древностях, о памятниках старины, этих рукописях и книгах» (4, с. 21).

Он великолепно ориентировался в старинных шрифтах, заставках, знал имена многих издателей и творцов рукописей. Почти все крупные исследователи рукописной книги (П.М.Строев, К.Ф.Калайдович, М.П.Погодин и др.) получали от него ценнейшие сведения из области древнерусской письменности.

Т.Ф.Большаков внимательно следил за всей научной литературой, посвященной изучению книги, и сам занимался научными исследованиями.

Около полувека собирал Т.Ф.Большаков свою личную коллекцию. Одна из драгоценных жемчужин — лицевая рукопись XVI в. с житием Николая Чудотворца была роскошно оформлена, содержала 400 рисунков, что само по себе огромная редкость. Рукопись издана в 1882 г. Обществом любителей древней письменности.

Т.Ф.Большаков умер в Москве 19 декабря 1863 г.

На его смерть откликнулись многие газеты и журналы. «Едва ли кто из нашего купеческого сословия имел такую известность между русскими учеными и собирателями книг и вообще древностей, как покойный Большаков, — отмечала газета «Русские ведомости». — И недаром он пользовался этой известностью. Подобного знатока в книжном деле, в древних монетах и такого всестороннего начетчика в древней русской письменности, можно сказать, положительно еще не бывало между русскими людьми, обязанными своим развитием исключительно своей охоте и собственным усилиям. Едва ли какое ученое общество и даже едва ли кто из русских ученых, издателей и особливо собирателей обходились без содействия покойного, и едва ли кто был радушнее его и сообщительнее» (12, с. 3).