Книги

Маргарита Требоганова

Член Московского союза художников

Я хочу увидеть своими глазами, когда в этой стране и в этом мире придет настоящее культурное возрождение, которое приведет к всеобщему процветанию. Я хочу увидеть время, когда фальшивки, подделки, компиляции потеряют свою власть над массовым сознанием и мерилом искусства будут его подлинность, правдивость, подвижничество художника.

Детство. Начало творческого пути  

Как художник я сформировалась рано. В детстве рисовала цветными карандашами портреты и старинные бабушкины фигуры из крашеного гипса, стараясь придать им выразительность, психологическую характеристику. Темы окружали меня плотным кольцом в форме абсурда и «безобразной жизни» в духе Саши Черного, с одной стороны, и в образах прекрасной классической литературы — с другой. Из этой квинтэссенции родились потом мои картины и стихи. Преодоление абсурда стало девизом жизни. В 12-13 лет я уже могла изображать героев в соответствующей среде. Наряду с изображением литературных героев в возрасте 14 лет я много рисовала с натуры по заданиям МСХШ при институте им. В.И. Сурикова. Школа для одаренных детей была единственной в СССР. Туда поступали дети разных национальностей, из разных республик. Талантливые ребята из МСХШ отличались от дворовой ребятни из лимитных коммуналок, которая играла в подъездах в войну и постоянно затевала драки.  

В 12-13 лет я уже могла изображать героев в соответствующей среде. Наряду с изображением литературных героев в возрасте 14 лет я много рисовала с натуры по заданиям МСХШ при институте им. В.И. Сурикова. Школа для одаренных детей была единственной в СССР. Туда поступали дети разных национальностей. из разных республик. Талантливые ребята из МЮХШ отличались от дворовой ребятни из лимитных коммуналок, которая играла в подъездах в войну и постоянно затевала драки.  
  
Поступление в Суриковскую школу (МСХШ) оставило позади тесные коммуналки с их обитателями. окруженная новой, захватывающей жизнью, я всматривалась в лица новых друзей и педагогов. Решение пришло само собой: буду художником, замуж не выйду, семьи не будет. К удивлению всех, я вышла замуж первая из все- го выпуска МСХШ. С 21 года кисть и ребенок в руках составили смысл моей жизни. Но пока я еще жила в общежитии и с упоением писала акварелью и маслом. «Сон — это пошлость,- думала я,- талант должен трудиться днем и ночью». Душными ночами мы, учащиеся, вылезали из окон общежития на крышу МСХШ: под нами бы- ли видны сказочные башенки Третьяковки, а вдалеке — огни Кремля. Вместо нас в кроватях спали «куклы» из простыней и подушек. А мы мечтали, глядя в темно-синее небо с яркими звездами, но чаще мы расходились по мастерским под крышей школы. А утром пятнадцатилетний гений не могли продрать глаза: так хотелось спать.

1960-е годы - бум в науке, человек в космосе. Я тоже хотела в космос, сочиняла сценарии о подготовке в полет; интересовалась новейшими науками, теорией Эйнштейна, астрофизикой‚ кибернетикой и генетикой и др. Искусство в моей судьбе перетянуло; космос открывал свои тайны другим. Тайны искусства Таинство цвета и формы было так же загадочно для меня, как далекий космос. Я экспериментировала в живописи. «Талантлива, но упряма»,- говорили педагоги. Мне было 15 лет,когда мое положение в школе пошатнулось. В это время, при переходе с акварели на масло, многие ребята были исключены из МСХШ.  

Вспоминается: в руках у меня грязная палитра, я иду мимо высоких гипсовых статуй греческих героев, за мной - мой педагог по живописи Ашот Григорьевич Сукиасян. Мы следуем на внеочередную аудиенцию с новым директором. Палит- ру чистить я так и не научилась. Палитра не скрипка Страдивари, но случайное созвучие цветов напоминает иногда чудесную музыку. Помимо воли цветовой импульс часто говорит больше придуманных усложненных концепций.  

Друзья-гении. Серп и очаг  
С детства меня интересовали достижения и судьбы гениальных художников—живописцев. Талант живописца — особый дар, не все художники обладают эти даром. В мировой живописи наберется таковых десятка два имен. Каждый из этих художников привносит в искусство особое видение цвета и собственное построение его структуры. Они мои учителя и друзья с ранних лет, но кумиров у меня не было.  

В жизни много скучного и утомительного, особенно когда тебя поучают, как надо жить женщине. Обычные стереотипы к жизни художника- женщины, как мне думается, не подходят, так же как и к жизни любой творческой личности. Образ колхозницы, воплощенный в скульптуре Мухиной, был идеалом советской женщины. Но ко мне он не имел никакого отношения. Реалии моей жизни были связаны с той конкретной обстановкой, в которой я жила, и с моим внутренним миром. У меня рождались образы, светлые чувства сменялись иронией. Образы ма- теринства перемежались с образами бегущих от взрыва клоунов («Паника в цирке»). Эти образы приходили, сменялись другими, и все вместе составляли калейдоскоп «человеческой комедии». Некоторые картины писались годами- другие — за один день.  

«Все тайное станет явным» Я родилась в Тагиллаге, куда мама была сослана за стихотворение о Сталине («Если наш Сталин так гениален...»), а отец — за пацифистские настроения во время войны. Долгое время я не имела связи со своими родственниками. Когда мы, наконец, встретились с отцом, мне было уже 28 лет. Мои отец и мать происходили из небезызвестных старинных родов. Гонения и репрессии, обрушившиеся на моих родителей и дедов, не могли не сказаться на моей судьбе. Все свое детство и раннюю молодость я прожила с бабушкой в условиях крайней бедности, унижений и тесноты, хотя в центре Москвы стояли дома, построенные моим прадедом.  

Бабушка способствовала моему творческому развитию: мы ездили в музеи из пригорода, где жили, в Москву. Бабушка постоянно читала мне русскую и зарубежную классику, сопровождала меня на этюды, возила к своим друзьям. Благотворная среда окружала меня и в суриковской школе. Со мной учились Джамбул Джумабаев, Гена Спирин, Женя Максимов, Оля Гречина, Анна Бирштейн, Паша Козырь, Ира Ленникова, Вадим Баранов, Егор Колесов и многие другие талантливые художники. Многое суриковцы известны ныне во всем мире.  

Муж, семья. Институты  

По окончании МСХШ я поступила в Суриковский институт и вышла замуж за студента МАРХИ Володю Кузнецова. Володя учился на одном курсе и в одной мастерской с Мишей Посохиным, сыном главного архитектора Москвы, впоследствии сменившим отца на его должности. Педагоги выделяли Володю из всего курса, считая его очень одаренным. В это время я стала посещать, кроме суриковского института, лекции в МАРХИ, МГУ и читальные залы Библиотеки им. Ленина. В МАРХИ преподавали мэтры тогдашней архитектуре: — Бархин, Барщ и другие. С докладом «Реализм без берегов» выступал сам Роже Гароди. В Суриковском институте я общалась с Сашей Шиловым. У нас были противоположны ложные взгляды на искусство. Я не ограничивалась «ньютоновским» пониманием материи и искусства.
В стенах института я написала большой реферат «современная наука и современное искусство» «это тема для диссертации», — сказал мне педагог по истории искусств. В институте я занималась в мастерской В.Г. Цыплакова, последователя герасимовской школы. Он был демократичен. Каждый из его студентов имел свое лицо, не в пример тому, что происходило в других мастерских. В его мастерской учились Илья Правдин, Вера Иванова, Валя Борисов, Валя Мамчур и другие. Я никогда не была примерной студенткой, поскольку мои творческие замыслы были для меня важнее, чем академические занятия. Моя дипломная работа — картина «Двое» — понравилась бывшему директору Третьяковки, педагогу Суриковского института Королеву. «Такого неба не бывает», - сказал профессор Цыплаков, указывая на бирюзово-лазоревое небо на моей картине. Несколько ночей я почти не спала, переписывая картину.Виктор Григорьевич искренне поздравил меня с окончанием института. Однако система академического преподавания в Суриковской школе и институте не была рассчитана на развитие творческой индивидуальности. Вопреки этой системе, многие молодые художники развивались самостоятельно .

При этом теоретические дисциплины, например история и теория искусства, открывали много нового для творческого развития. В это время в институте преподавали такие выдающиеся ученые, как М. Алпатов, Н. Третьяков‚ Д. Колпинский и М. Киселев.  

В.Ф. Штраних. МОСХ 

Институт окончен. Что дальше? Вспоминаю, как я стояла на пороге мастерской моего родственника Владимира Федоровича Штраниха, расположенной на улице Вавилова. Услышав мою фамилию, Владимир Федорович взволновался: «Так вы, значит, моя внучка», — решил он. С этих пор мы стали с ним большими друзьями, и эта дружба продолжалась до самой его смерти. Владимир Федорович Штраних был учеником знаменитого русского живописца К. Коровина. Штраних дал мне возможность пересмотреть и дополнить мое художественное образование. В его мастерской висел пейзаж Чекрыгина, с которым они учились во ВХУТЕМАСе. Он рассказывал мне о К. Коровине, об учащихся ВХУТЕМАСа, о Маяковском, о культурной среде и новаторстве 1920 — 1930-х годов. Это время дало много открытий в области живописной пластики и развития языка искусства как в России, так и за рубежом. Часами мы рассматривали с Владимиром Федоровичем альбомы импрессионистов, изучая технику письма и приемы французских живописцев.  

Владимир Федорович имел обыкновение сказать вскользь фразу или одно острое словцо, которыми с неожиданной стороны мог осветить целый пласт культуры. Неоценимы его высказывания о Врубеле, Грабаре, Борисове- Мусатове, Петрове-Водкине... Я видела, каким авторитетом пользовался этот художник-аристократ в мастерских на Вавилова. С Владимиром Федоровичем консультировались давно состоявшиеся мастера, молодые художники настойчиво искали с ним встреч. Да и для моих детей общение с Владимиром Федоровичем осталось незабываемым.  

В 1977 году я вступила в МОСХ. В это время в М0СХе была неоднородная творческая среда. Это обстоятельство поддержало во мне творческо-экспериментаторский дух. С этого времени мне не приходилось плыть против течения, как это было в детстве и юности, но в то же время нельзя сказать, что я попала в колею. Мои находки в искусстве теперь принадлежали не мне одной. МОСХ всегда поддерживал живописцев и вел активную выставочную дея- тельность, в которой я приняла самое непосредственное участие. Общее количество выставок, в которых я участвовала, приближается к сотне, из них четверть - персональных и групповых.  

Палитра времени Цвет на палитре обладает определенной силой. Когда на холсте ничего нет, на палитре уже возникают необычайные драматические сцены. Теплые и холодные цвета вступают в своеобразный поединок. Холст, как правило, уступает накалу и красоте цветовых сочетаний на палитре. Для того чтобы холст «ожил», существует множество профессиональных секретов. Издревле создавались целые живописные школы, различающиеся между собой способами цветопередачи. Процесс постижения цветового мастерства развивается как в истории искусства, так и в личной практике живописца. Когда-то в детстве я слышала легенду о Паганини, который доиграл на одной струне свой концерт. Это врезалось в мою память. После окончания института я испытывала предельные возможности напряжения цвета. Палитра менялась. Однажды для нее прозвучали слова: сыграть на одной струне, как Паганини. Она продолжала меняться, иногда дерзко, удивляя и меня саму.  

Тема. Образ. Фрагмент  

Жизнь прекрасна. н жизнь безобразна. Если художник не пользуется чьими-то рецептами, он начинает самостоятельно осваивать драматургию жизни. Картины окружающей художника реэльност претворяются в его сознании в образы Собственной мифологии. Так возникает замысел любого художественного произведения. Иногда темы теснят друг друга. Нужно найти форму для требующих воплощения образов. На основе этой внутренней работы возникают целые циклы картин. В 1970-е годы основной темой моего творчества был портрет. Часто это были большие портреты моих детей в интерьере. Я также много экспериментировала с натюрмортом и пейзажем. 1980-е годы характеризовались переходом от реальных образов к философскому осмыслению жизни. Самостоятельное значение приобретает тема материнства.  

В современном сложном мире тема добра и зла становится предельно значимой. В связи с этим вечные евангельские темы с особой силой вновь встают перед человечеством. Зло в мире избирает все более изощренные формы. В сознании художника, ломая преграды разума,оно переходит в гротеск На этих главных темах выстраивается все мое творчество. Важным аспектом решения темы и образа является фрагмент. Фрагмент — это жизненный эликсир картины, он касается самых тонких струн человеческого восприятия. Фрагмент может быть изображением какой-то детали... Иногда это ку- сок живописной фактуры — выход стихии, уводяьщей зрителя в область не объяснимой словом субстанции.  

Гений и злодейство Это одна из перманентных тем в искусстве. Использование высоких технологий силами «зла» ставит под угрозу само выживание человечества, и как следствие — одного из важнейших аспектов его бытия, культуры. В связи с этим возрастает значимость духовных и нравственных ценностей. Гений и злодейство — тема моей персональной выставки в Белграде («Русский дом»). Важным вехам культуры посвящены три выставки группы «Пленэр»: «Москва — нерукотворный град» к 850-летию Москвы, «Пушкиниана» к 200-летию со дня рождения А.С. Пушкина, «Христианство. Природа. Люди», приуроченная к 2000-летию христианства. В этих выставках и в акции «Новый Ренессанс» (в Поддержку международных культурных связей) я принимала участие не только как художник, но и как организатор.  

Сюжеты моих картин связаны с темой борьбы добра со злом: «Материнство, семья», «Радость и печаль», «Единственный», «Здравствуй», «Украденный», «Гость», «Подарок», «Аллегория земли», «Аллегория войны» «Гений и творчест- во», «Моцарт и Сальери», «Гений и злодейство», «Судьба поэта», «Пророк», портреты Моцарта, Пушкина, Бетховена‚ Паганини, Ойстраха, Рихтера и многие другие. Многие темы остаются в работе, они воплощаются постепенно — сначала на «обрывках» бумаги, в набросках, эскизах, затем на больших крафтовых, акварельных и гуашевых листах. Но наиболее емким способом воплощения замысла для меня остается живопись. Мои картины связаны с изучением образного и цветового пластов жизни и образуют некую колористическую цепь. Условно можно выделить шесть колористических периодов: 1) яркий (цвет в полную силу краски) — 1970-е; 2) золотистый колорит; 3) серебристый — 1980-е ; 4) белый; 5) многоцветный, пастельный —1990-е; 6) многоцветный, контрастно-экспрессивный. Многие мои картины из разных периодов находятся в музеях России и других стран мира, а также в галереях и частных коллекциях известных деятелей политики, науки и культуры.  

Семейное древо искусства Художественные способности часто передаются детям и внукам. С трех лет Вася вырывает у мамы кисти, вставляя яркие цветовые пятна в ее картины, дополняя и без того насыщенное цветовое поле. Мама Ва- си, моя дочь Светлана, уже много лет — член МСХ. Ее картины часто выставляются в залах МСХ, ЦДХ, Малом и Большом Манежах, она участница зарубежных выставок. Моя старшая дочь Вероника закончила искусствоведческое отделение МГХИ им. Сурикова. Ее одиннадцатилетняя дочь Соня и шестилетний сын Федя занимаются в студии, которой руководит Светлана.

Вероника интересуется философией искусства, собирается написать серьезный труд на эту тему. Младшая дочь Евгения, студентка МГХИ им.Сурикова‚ занимается живописью, архитектурой и дизайном.
Особенного внимания заслуживает богато одаренная личность отец моих детей, мой муж — В.П. Кузнецов. К сожалению, он уже не увидит книги о себе, которой собраны интересные материалы. Будучи самым талантливым студентом, он, параллельно с архитектурой, упорно занимался живописью, скульптурой, резьбой по дереву, художественной ковкой, был способным организатором. Его трудно было превзойти в технике акварели по-сырому. Являясь разносторонним творческим человеком, Володя писал лирические стихи, искренние и проникновенные, сохра- няющие живую силу его души. Отважный и резкий, веселый и остроумный, он всегда плыл против течения. Яркий юмор был прикрытием для его нежного и уязвимого сердца. Володя очень много успел сделать в своей жизни, оставив большие архитектурные объекты (горком в Люберцах, база отдыха в Сочи и др.) Тогда ему было едва за тридцать.  
Кроме того, осталась коллекция проектов оформления общественных зданий. Смелые решения всегда были мастерски выполнены. Одним из первых он вернулся к изображению отечественной истории. Целая серия его исторических картин, портретов и акварелей была перевезена во многие зарубежные страны, восхищая зрителей не похожим на других «классическим» языком живописи и приемами, соединившими технику масла и акварели.  

Какой ценной.

Браки совершаются на небесах», и не только сроки. Семья - это страна. Нас с Володей объединяли не только искусство и многосторонность интересов, но и общие трудности. Хотя в столь стесненных условиях, в которых мы жили, оба испытывали дефицит уединенности‚ необходимой для творчества, нам повезло. Как говорится: «Не было бы счастья, несчастье помогло»: вырвавшаяся в это время из библиотек, университетов, институтов всемирная культура и друзья, талантливые, неординарные, верные, отзывчивые давали сильный импульс к творчеству. Но проблемы возникали извне, порожденные издержками окружающей действительности. Столь ожидаемая в постсоветское время перест- ройка была не такой, о которой мечтала интеллигенция: она пожрала собранные на жилье деньги и сбережения. Убивалось все духовное; после смерти художник- ков их картины часто выбрасывались на помойки.

Равнодушие уничтожало бесценное культурное наследие. Некоторые художники лишались мастерских: придя однажды в свою мастерскую, они видели новый замок на дверях. В это время я приняла решение создать музей современного искусства в Угличе, где раньше жила моя бабушка, а в годы изгнания - моя мама. Несмотря на то что идея была поддержана администрацией, предстоит решить проблему с муниципальным помещением в центре города. В Угличе моя мама стала известной поэтессой; там напечатали несколько сборников ее стихов и проникновенные рассказы о ссылке. Одним из сборников называется «Берегите родных двух словах она оставила свое завещание “е только нам, ее родным, но и всем людям.

Хочу увидеть Я хочу увидеть своими глазами, когда в этой стране и в этом мире придет настоящее культурное возрождение, которое приведет к всеобщему процветанию. Я хочу увидеть время, когда фальшивки, подделки, компиляции потеряют свою власть над массовым сознанием и мерилом искусства будут его подлинность, правдивость. подвижничество художника, как в пушкинском «Пророке». Я хочу, чтоб Вася, Соня и Федя вместе с другими своими сверстниками были творцами этого нового дня и новой истории людей...