Книги

Инна Микадзе

Член Московского союза художников.

Член Творческого объединения женщин - художников «Ирида». 

Создатель наделяет человека многими способностями, но человек часто, не осознавая этого, в жизни не дает им полностью раскрыться.

Ничего в жизни не бывает просто так! Вот и моя судьба и творческая жизнь зависели от множества факторов. Главное — это среда и семья, в которой я жила. Родилась в центре Москвы на Садово-Спасской в большой семье, где было девять сыновей и одна дочь — моя мама, Елена Прекрасная. Всех детей этой большой семьи воспитала монахиня - Параскева Ермолаевна Обухова, которая успела окрестить и меня. Матушка моя — Елена Васильевна Сокольникова, сценический псевдоним Нелли Вест, выступала на малой сцене МХАТ — в театре Корша. Она прекрасно играла на фортепиано, училась у профессора консерватории Аргамакова, была с детства хорошим графиком. Мама рассказывала мне, что в 1920—1930-е годы вся передовая творческая молодежь встречалась в кафе Д’Артик, что в Камергерском переулке, где завсегдатаями были многие писатели, художники, поэты и пианисты. Многие из этих людей впоследствии дружили и собирались в мастерских-квартирах художников рядом с нашим домом — в доме 19 по Садово-Спасской, куда часто малышкой брали и меня. Там бывали В. Каптерев, А. Осьмеркин, А. Дейнека и любимый мной дед-морж Аристарх Васильевич Лентулов. Его работы «Актриса» и «Иностранка» - это моя матушка. Как-то в возрасте двух лет, когда взрослые были увлечены беседой, я одна затихла в мастерской Варвары Наумовны Шифрин и испортила ее работу - попробовала работать кистью маслом. Мама в сердцах стала меня воспитывать, а Аристарх Васильевич, взял меня на руки, и сказал «Будет художником». В нашей большой русской семье любимцем и весельчаком был мой папа, Микадзе Владимир Игнатьевич — бравый сильный грузин — бывший царский офицер, еще до революции окончивший Военно-инженерное училище им. царицы Марии Федоровны в Тбилиси. После революции он ‚окончил инженерно-строительный институт в Ленинграде по силикатам и стройматериалам (впоследствии этот предмет он преподавал в МАРХИ). Папа меня обожал и, сажая малышкой на колени, пел вместе со мной грузинские песни и рисовал котов и мышек. Он часто меня называл по-грузински: маймушка (обезьянка), мамало (петушок), спило (слоник), писо (котенок), стричина (стрекоза) — так я учила грузинский язык. Мама ушла со сцены после травмы и воспитывала своих двух дочерей. В августе 1941 года папа был откомандирован в Сибирь, куда взял и меня с мамой. В декабре 1942 года у меня появилась сестренка Зоя. В это время папа был отозван в Москву, мама болела, так что я была маленькой хозяйкой и няней. В декабре 1943 года мы вернулись в Москву. В 1944 году я поступила в школу. Неподалеку от нашего дома в переулке Стопани, был городской Дом пионеров. Вот мама и отвела меня и сестренку заниматься искусством. Зоя пошла в студию классического балета, а я — в студию художественного слова, где преподавала ученица Станиславского — Анна Гавриловна Асина- Бовшек (которая первая сыграла Асю в чеховской «Чайке»)‚ а Анна Владимировна Шнейдер преподавала дикцию. Почти все наши выпускники стали актерами. Я часто болела, и врачи не советовали родителям учить меня этой специальности. Одновременно я посещала студию живописи и рисунка, где моими первыми преподавателями были мягкий и добрый художник — Александр Васильевич Воронин и Александр Михайлович Михайлов. Впервые из Дома пионеров мою работу отобрали на детскую выставку в город Дели, Индия. Окончив 9 классов, я пропустила год по болезни (война сказалась — у меня было несколько атак ревмокардита). Но по характеру я была девочкой очень экспансивной, подвижной, и на всех елках в Колонном зале Дома Союзов я брала призы за выступления. С десяти лет снималась в кино. В 1952 году я поступила в театрально-художественное училище, но учиться там не захотела и перешла в Художественно-промышленное училище им. Калинина, где преподавали прекрасные художники Бакшеев, Львов, Леонгард, Хитров, Тихонов, Бельчикова и другие. Параллельно с учебой в МХПУ я выдержала экзамен в молодежную студию при ВГИКе на актерский факультет, занималась под руководством Григория Львовича Рошаля. Я осталась художником, но актерское мастерство не оставляла. Занималась у М. Ф. Рудковской при Театре Ермоловой. Все прочили меня в театр и кино, но это осталось моей мечтой. Я играла лишь на сцене МХПУ. Я окончила Калининское училище в 1957 году. А в 1958 году при Художественном фонде СССР начал работать Комбинат прикладного искусства, куда мне и посоветовали обратиться. Я пришла в творческую мастерскую (начальником творческой мастерской была Л.Ф. Лихова), где мои работы рассмотрели на Художественном совете и приняли меня на работу. Здесь я стала учиться заново под руководством известных мастеров того времени. Каждый худсовет — экзамен, который принимали Г.А. Орлова, Л.И. Наумова, И.Н. Сапфиров и другие. Я создавала рисунки для платков и тканей на все фабрики Советского Союза. Мотивы своего творчества я искала и в русском декоративном фольклоре, и в грузинских национальных орнаментах, я использовала богатейший материал народных традиций, который был в нашем распоряжении в бывшем СССР. Стремление к совершенствованию в искусстве привело меня в 1960 году на факультет искусствоведения в МГУ (вечернее отделение). Однако, проучившись 2 семестра, я перешла в Институт искусств при ЦЦРИ, где ректором был М. И. Царев‚ а на факультете изоискусства лекции читали М.В. Алпатов, Л.Н. Полякова, И.Г. Меркулова, Г.А. Антонова. В 1963 году я вышла замуж за Е. Б. Поласова — ки- норежиссера-документалиста, эрудированного и начитанного человека, сына «врага народа», много выстрадавшего с раннего детства. Он работал в общественно-политической редакции Центрального телевидения, в редакции «Человек и закон». В 1965 году я произвела на свет свое самое лучшее произведение — сына Дмитрия, мою жизнь и гордость. Когда сыну исполнилось 2 года, параллельно с работой в КПИ по художественному оформлению платков и тканей, я поступила в Московский текстильный институт имени Косыгина, который окончила с отличием в 1974 году. В институте моими педагогами были художники А.М. Дубинчик, очень интересный человек и колоритная личность, А.К. Вериго, Н.Н. Домогацкий, А.В. Чураков, профессора К.Ф. Антонов, В.Н. Козлов. В 1974 году я вступила в МОСХ СССР и почти каждый год ездила в Дома творчества, где вдохновенно и результативно творчески работала как в прикладном плане — роспись больших панно, так и в живописи, которая стала для меня основным ви- дом творчества. Во все годы, когда были художественные лотереи я сделала свои работы в прикладную секцию, в уникальную графику и конечно, в живописный комбинат. В одной из творческих поездок на отдых в Гурзуф я близко познакомилась с Юрием Ивановичем Пименовым и его милой супругой. Я показывала ему свои ра- боты, он был моим критиком, но часто и одобрял. С детства я была в авангарде общественной жизни: в комитете комсомола МОСХа, секретарь комитета комсомола КПИ, а далее многие годы вела культсектор в Центральном доме работников искусств. В 1961 году я была старшей пионервожатой пионерлагеря «Солнышко» Художественного фонда РСФСР. В пионерлагере с 1975 по 1980 год вела студию живописи, мягкой игрушки, организовывала отчетные детские выставки в МОСХе. В Союзе художников я участвовала почти во всех выставках, которые в то время проводились. Но одна из наиболее дорогих для меня — это в 1960 году зональная выставка «Советская Россия», где было показано мое панно «Небо Москвы», отоб- ранная Константином Васильевичем Карвовским, главным художником КПИ комбината. Шесть персональных выставок прошли в основном при советской власти. Я получала почетные грамоты и призы от Союза художников, от Худо- жественного фонда РСФСР, от ЦДРИ. Так как я отношусь к двум народом, то и искусство мое посвящала России и Грузии: это пейзажи Кавказа (я часто ходила в горы, где всегда писала), натюрморты по грузинским и русским мотивам. Серии живописных работ посвящены православным праздникам, народным жанровым сценкам. С 1979 по 1992 год я работала в Московском комбинате художественно-оформительских работ «Олимпийская деревня», где занималась оформлением интерьеров ресторанов, кафе, праздников и съездов. Одна из значительных работ — панно (35 кв.м)
«Дружба народов» для гостиницы «Москва», многофигурная композиция. Семь панно в ресторане «Ингури» я написала на тему Грузии. После перестройки я всецело отдалась работе в Комбинате декоративно-прикладного искусства в творческой группе интерьера, где делала большие занавесы в театры, дома культуры - в Мордовию, Нижний Новгород и другие города. Жизнь художественной элиты Москвы — это постоянное общение людей творческих, интересных. ЦЦРИ — это сгусток всех творческих идей. Один интересный вечер, посвященный Робертино Лоретти‚ вел И.С. Козловский. Он мне посвятил романс «Черные брови, карие очи». Мы закончили вечер в ресторане ЦДРИ, после чего он пригласил меня посмотреть его домашнюю коллекцию. Моими друзьями были художники различных секций, так как по роду своей общественной деятельности, будучи первым заместителем по эстетическому воспитанию детей и юношества Москвы при Правлении МОСХа и Академии художеств, я общалась с рядовыми художниками и академиками. С 1989 года я член Творческого объединения «Ирида». Но работать в женском коллективе с моим характером было трудно. Идеи в «Ириде» были очень интересные и для многих хорошие. Но и большие мои надежды на женское объединение «Ирида» для меня лично не оправдались. Я стала очень скоро неудобным человеком, любила выступать «3а правду» на собраниях, была членом ревизионной комиссии. В 1993 году я стала призером творческого конкурса женщин-художников «Весенний салон» за большое панно в технике «батик» — «Русь-Тройка». В 1997 году я участвовала в автобусном туре «Ириды» по Европе с выставками в Кельне, Брюсселе и Париже. В 1991 году меня постигло большое несчастье; мою мастерскую затопило горячей водой, которая лилась 10 часов, а я готовилась к персональной выставке. Все работы за 45 лет были испорчены, библиотека утрачена, работы на ткани стали грязными тряпками. Мне казалось, что жизнь оборвалась. В это время СССР распался, остановилась жизнь МОСХа, Художественного фонда. Мои жалобы некому было рассматривать. В результате - инфаркт, 2-я группа инвалидности, и только сын возродил меня к жизни и творчеству. Мой сын, Дмитрий Поласов, продолжил мою жизнь в искусстве. Он художник, владеющий многими видами прикладного искусства — керамикой, деревом, обработкой металла, росписью ткани, дизайном интерьера и мебели. Он преподает дизайн в институте, участник более 20 выставок. Я пишу маслом пишу стихи и в душе молюсь о судьбе своего сына. Это моя опора, гордость и надежда.